Г. С. Шевцов родился в 1925 г. Ветеран Великой Отечественной войны, выпускник физико-математического факультета 1950 года, кандидат физико-математических наук. Преподавал в вузах Перми 50 лет, из них 40 лет в ПГУ. Почётный доцент мехмата ПГНИУ.

Данная публикация является переизданием. См.: Шевцов Г. С. Каким запомнился мне университет в первые послевоенные годы // Наш мехмат / Перм. гос. ун-т. Пермь, 2006. С. 117–123.  См. тж.: Шевцов Г. С. Каким запомнился мне университет в первые послевоенные годы // Наш мехмат / Перм. гос. ун-т. Пермь, 2010. Изд. 2-е, перераб. и доп. С. 174–181.

g-s-shevtsovВ этом году Пермский университет отмечает свой юбилей. Мне посчастливилось в течение более 60 лет наблюдать за его развитием и принимать активное участие в его жизни и деятельности. Не касаясь характеристики научных школ и деятельности отдельных ученых, остановлюсь на описании общей обстановки, царившей в первые послевоенные годы в университете.
В 1945 году я поступил в университет на физико-математический факультет. Это был первый самый большой за последние годы существования университета послевоенный набор студентов. Среди поступивших было много фронтовиков. На наш факультет также поступило несколько фронтовиков. Среди них были В. М. Понизовский, С. Чистяков, К. М. Кутыев, Ю. Сухов, Н. Котельников и др. Вступительный экзамен по математике у меня принимал Е.Е. Драхлин. Так я впервые встретился с настоящим тружеником, истинным педагогом и прекрасной души человеком – Е.Е. Драхлиным.
Университет в те тяжелые годы занимал одну половину теперешнего корпуса № 2 (во второй половине корпуса размещался трест «Молотовуголь»), были еще старые корпуса геологического и химического факультетов. Студенты жили в ветхих бараках – общежитиях. Одно такое общежитие – № 6 располагалось неподалеку от главного корпуса, там, где теперь находится столовая. Отопление в комнатах этого общежития было печное, а с добычей дров и угля были большие трудности. Потому часто случалось, что вода в посуде и чернила в чернильницах замерзали. Все это приходилось потом как-то отогревать. Не было в этом общежитии и канализации. Кроме того, в нем привольно чувствовали себя мыши и крысы. Они причиняли немало неприятностей жильцам общежития: то что-либо сгрызут или утащат, то заберутся к кому-нибудь под одеяло и вызовут переполох.
Был и такой забавный случай. Студенты одной комнаты оставили на столе десяток яиц. Большая удача – отоварили карточки! И что же? Крыса, забравшись на стол, осторожно гонит перед собой, как футболист, яйцо. Докатив его до края стола, она, обхватив яйцо лапами и прижав его к себе, падает спиной вниз на пол. Затем по полу крыса так же осторожно перед собой продолжает катить яйцо к норе в углу пола…
Поскольку у меня все еще давали о себе знать фронтовые раны на руке и ноге, то я попросил, чтобы меня поселили в общежитии поближе к учебному корпусу. Так я оказался в бараке – общежитии № 6, в одной комнате с будущим известным пермским поэтом В. Радкевичем и его сокурсниками Мазуниным, Паниным и другими студентами-филологами. Это были молодые одаренные, находчивые вольнодумцы, способные критиковать всех и вся.
Помню, как однажды к какому-то празднику они подготовили стенную газету, полностью состоящую из эпиграмм на друзей, преподавателей, профессоров, деканов и руководство университета. Рано утром вывесили эту газету в вестибюле на первом этаже учебного корпуса – ее сразу же плотной стеной окружили студенты. Однако газету тут же убрали пришедшие на работу «руководящие товарищи».
Лишь значительно позже, через полтора-два года, когда, наконец, у меня улучшилось состояние здоровья после ранения, я переселился в благоустроенное общежитие № 1, расположенное на улице Ленина у остановки «Дальняя». Здесь жили студенты и научные работники с семьями. Там же жил и ректор университета Р. В. Мерцлин.
В университете была и своя студенческая столовая. На ее посещение каждому студенту через профком выдавалось определенное количество талонов. Ведь тогда еще действо-вала карточная система. Такие талоны выдавались студен-там и дополнительно, в качестве поощрения за успехи в учебе. А в основном каждый студент готовил для себя пищу сам на общей кухне или электроплите в комнате, где жил. Выручало и то, что студенты имели возможность заработать какое-то количество картофеля при его уборке в колхозах. Заработанный студентами картофель ректор Р. В. Мерцлин разрешил хранить в университетским овощехранилище. По мере необходимости через бухгалтерию студент, имеющий на своем счету хранящийся картофель, выписывал определенное его количество и получал из хранилища. Студенты находили и другие способы пополнения своих запасов продуктами. Так, ребята одной из комнат общежития № 6 успешно совершали охоту на голубей у элеватора. Добыча, естественно, шла в пищу. Студенты-ихтиологи во время практики обеспечивали себя рыбой.
Помню, как мы с женой, тоже студенткой, в летние каникулы 1947 г. в Сылвенском колхозе вблизи г. Кунгура во время уборки зерновых заработали некоторое количество зерна. А как это было трудно сделать! Ведь все делалось вручную при довольно больших нормах выработки. Мы собирали скошенные зерновые и вязали их в снопы. От усталости болели спина и все тело, а руки через несколько дней от работы с колючими вязками из тех же зерновых и подсохшего осота кровоточили… Заработанное зерно нам удалось смолоть на колхозной мельнице. И мы тогда безбедно пережили долгую трудную зиму, лакомясь «царскими блюдами» – кашей-заварухой.
А чтобы заработать хоть какие-то деньги, большинству студентов приходилось выполнять самые разные работы: разгружать вагоны, пилить дрова и т.п. Наружный ремонт и покраску основного университетского корпуса всегда производила небольшая группа студентов во главе с будущим крупным ученым-биологом А. Г. Маркиным.

bez-imeni-1

Физико-математический факультет, второй курс, июнь 1947 г.
(слева направо 2-й ряд неизвестная, неизвестный, преподаватели И.Г. Севрук, Б.Н. Бабкин, Г.А. Остроумов, Ю.И. Карчемкин, М.Я. Цейтлина, Г. Гук (Поварницына))

На всех факультетах университета вместе с первокурсниками послевоенного набора было немногим больше четырех сотен студентов. Поэтому все студенты хорошо знали друг друга, а преподаватели так же хорошо знали студентов. Причем отношения между студентами и препо-давателями были исключительно теплыми и доброжелательными. Коллектив университета жил единой дружной семьей. В праздничные дни в общежитии № 1 ректор Р. В. Мерцлин обычно делал обход всех комнат и поздравлял с праздником жильцов общежития – сотрудников университета и студентов. Иногда случалось, что университет посещал ректор-фронтовик А. И. Букирев. Тогда на торжественном собрании в президиуме рядом восседали два ректора: Р. В. Мерцлин и А. И. Букирев.
На старших курсах в группах, как правило, насчитывалось всего лишь несколько человек, а по некоторым специальностям в группах вообще не было студентов, поскольку многие старшекурсники либо ушли на фронт, либо прервали учёбу и трудились на военных предприятиях. Лишь спустя некоторое время постепенно начали возвращаться в университет фронтовики, бывшие старшекурсники и выпускники университета. Тогда в университет вернулись заметные уже в то время личности, такие как химик В. П. Живописцев – будущий ректор университета, Е. Ф. Журавлёв, В. В. Кузнецов, А. А. Волков, К. И. Мочалов – будущие крупные учёные-химики, историк Ф. С. Горовой – будущий ректор университета, географы Ю. М. Матарзин, Б. А. Чазов и А. С. Шкляев – будущий проректор университета по науке и др. Вернулся в университет и ректор-фронтовик А. И. Букирев.
На нашем факультете также появились фронтовики: металловед П. Бутра; физики Ю. И. Корчемкин, И. А. Малеев, А. Гилев, В. Н. Лобанов; математик Д. Д. Кравцов и др. П. Бутра, Ю. И. Корчемкин и И.А. Малеев вскоре приступили к педагогической деятельности на факультете. Остальные завершали свою учебу. Успешная работа И. А. Малеева по радиоэлектронике впоследствии способствовала открытию на факультете новой специальности.
Студенты в то трудное время жили дружно и по воз-можности старались помогать друг другу во всем. В нашем потоке со мной учились Ю. В. Девингталь, Л. Гросс, А. Н. Полоскин, В. М. Понизовский, Д. Н. Стрелецкий, М. Неманов, К. М. Куточев, С. Поварницын, Ю. Сухов, С. Чистяков и др.
На физическом практикуме выполнять лабораторные работы мне посчастливилось в паре с Ю. В. Девингталем. Ему я благодарен за это содружество на всю жизнь. Ведь мне с раненой рукой было бы очень трудно без его помощи собирать физические схемы с множеством переводов и контактов.
Студенты первых послевоенных лет учились упорно, настойчиво и самозабвенно. Так, фронтовики историки Ю. Мельков, А. Пронович и Кудрявцев досрочно, экстерном, завершили четвертый и пятый курсы историко-филологического факультета, успешно сдали государственные экзамены и защитили дипломные работы.

bez-imeni-1

Г.С. Шевцов, Ю.В. Девингталь, Л. Гросс, 1946 г.

Многие выпускники первых послевоенных лет впоследствии стали известными учеными: А. М. Комлев – доктор географических наук, И. А. Печёркин – доктор геологических наук, проректор университета по науке, А. М. Кропачев, В. Ф. Мягков, Л. А. Шимановский – доктора геолого-минералогических наук, В. Барсуков – доктор биологических наук, историки В. А. Оборин и А. Н. Фадеев, математики Ю. В. Девингталь, А. Шиндлер, К. М. Кутыев, физики Г. З. Гершуни, А. Н. Полоскин, В. М. Понизовский, Л. Гросс, Г. Ф. Шайдуров, Б. Пирожков, Г. Хлебутин, Н. Котельников, Г. Гук, С. Поварницын и др.
И это не случайно. Тогда, несмотря на неустроенность быта и тяжелое материальное положение, тяга к знаниям была всепоглощающей. Студенты, пережившие войну, были готовы чуть ли не в прямом смысле «грызть гранит науки».
Получению студентами глубоких знаний способствовало то, что в университете к тому времени в силу разных причин, обусловленных войной и связанной с ней государственной политикой, сложился прекрасной профессорско-преподавательский коллектив. Тогда в университете работали выдающиеся ученые: историк, правовед и лингвист В. Ф. Глушков, химики Р. В. Мерцлин, Д. М. Марко, И. И. Лапкин, М. Н. Полукаров, Г. Г. Кобяк, В. Ф. Усть-Качкинцев, В. В. Кузнецов, Е. Ф. Журавлев, геологи П. Н. Чирвинский, Г. А. Максимович, Н. П. Герасимов, археолог О. Н. Бондарь, биологи А. И. Букирев, Ф. А. Бычков, М. И. Меньшиков, А. И. Оборин, А. Н. Понамарёв, Д. Е. Харитонов, географы Б. А. Чазов, А. С. Шкляев, историк Ф. С. Горовой и др. Каждый из них стремился передать свой научный опыт жаждущим знаний студентам. В результате начали формироваться научные школы историков, археологов, химиков, биологов, геологов и географов.
На физико-математическом факультете тогда беззаветно трудились крупные ученые: физики П. Е . Степанов, Г. А. Остроумов, Б. И. Зубарев, И. Г. Шапошников, механики Г. А. Бугаенко, И. Ф. Верещагин, математики Б. Н. Бабкин, И. В. Цыганков, С. И. Мельник, А. Е. Ранк, Е. Е. Драхлин, Г. А. Жданов и др. Нам читали лекции по физике и математике на самом высоком по тем временам научном уровне. Такие лекции будили у слушателей желание глубже проникнуть в суть изучаемых фактов. К тому же в это время начали появляться замечательные учебники и учебные пособия по физике и математике, которыми и в настоящее время гордится наша отечественная наука. Мы с жадностью изучали содержание этих великолепных книг. Они помогали нам глубже усваивать идеи и методы изучаемых обязательных и специальных курсов.
Особый интерес в то время вызывали научные достижения в области физики – то был пик атомной гонки. Помню, с каким волнением тогда обсуждалась на всех уровнях возможность применения американцами атомных бомб против Советского Союза. Положение было действительно весьма серьезным. Позже, когда уже все успокоилось, в газетах была опубликована рассекреченная американская карта с указанием городов СССР, подлежащих первому атомному удару. В ней был указан и город Пермь (Молотов).
Несколько молодых ученых-физиков нашего университета, среди них были П. Бутра, А. Т. Калмыков, Ю. И. Корчемкин, тогда были мобилизованы и направлены на работу в атомные центры страны. Там вскоре Ю. И. Корчемкин защитил докторскую диссертацию и стал одним из главных теоретиков атомного предприятия под Челябинском. В 1948 г. в Москву в Курчатовский институт уехал на работу и наш декан факультета П. Е. Степанов. Студентов факультета также охватило стремление как можно быстрее получить физическую специальность и направиться на работу, чтобы внести свою лепту в общее дело. Не случайно поэтому при делении студентов на четвертом курсе на физиков и математиков (до четвертого курса физики и математики обучались вместе) большинство избрали специальность «Физика».
В последующем из первых послевоенных выпусков вышла целая плеяда замечательных физиков и математиков.
Может показаться невероятным, но, уже в первые трудные послевоенные годы жизнь в университете стала постепенно налаживаться и университет начал стремительно расти и развиваться. Но это, как говорится, уже сюжет для отдельного рассказа.

© Шевцов Г.С., 2006